Петербург по праву считается одним из красивейших городов мира, немалую толику величия которого составляют обитающие в городе многоликие скульптуры львы. Невзирая на капризы переменчивой погоды и в целом несвойственный для их ареалов обитания климат, царственные животные вольготно чувствуют себя в туманной Пальмире, расположившись едва ли не на каждом углу. История умалчивает об истории их появления на просторах северной столицы, однако принято считать, что мода на львов во всех ее проявлениях (гранитные, чугунные, мраморные и бронзовые скульптуры львов) получила широкое распространение в первой трети ХІХ века с проникновением в русскую архитектуру стиля классицизма. Не подвергая сомнениям высказывания ученых мужей, заметим лишь, что факты львиной миграции имели место и ранее.

Поговаривают, что первые львы появились на берегах Невы вскоре после основания города, ибо Государь Император Петр І в поисках лучшего открыл в Европе не только чудеса судостроения, но и архитектурные изыски. Петербургские львы представлены завидным многообразием форм и размеров, неизменно привлекая обитателей и гостей города не только внешним видом, но и связанными с ними многочисленными историями и перипетиями событий.

Пожалуй, одними из наиболее популярных львиных старожилов Петербурга являются львы Дворцовой пристани. Искусно вычеканенный из меди царственно-величавый грозный зверь с ощеренной в мощном рыке пастью, открывающей взгляду недруга устрашающие клыки – вот она скульптура льва сторожевого во всей красе. Знаменитая львиная пара – объект неизменного внимания жаждущих увидеть Петербург собственными глазами, но мало кто знает, какая череда случайностей определила их внешний вид и саму возможность обитания на берегах Невы.

Находящаяся в центре столицы, да еще и неподалеку от царской резиденции, пристань требовала достойного оформления. Его Величеству предлагались различные варианты декоративного решения вплоть до копии исполинских конных групп наподобие находившихся в Париже у въезда на Елисейские поля, однако определяющим для принятия окончательного вердикта стал финансовый отчет директора Александровского чугунолитейного завода М. Кларка.

В ответ на запрос, сколько же будет стоить купить статую льва в количестве, необходимом для украшения пристани, Кларк сообщал, что изготовление методом литья и чеканки из листовой меди по уже имеющимся на заводе моделям позволит значительно ускорить и удешевить как производство, так и установку декоративных стражей. Невзирая на протесты архитектора К. Росси, взывавшего к благоразумию Государя Императора, ибо, с его точки зрения, львы, взятые за основу, ничтожно малы для оформления набережной, Николай І утвердил проект. Ведь казна не бездонна, а незадолго до этого «имперским финотделом» уже была выделена баснословная по тем временам сумма для приобретения настоящего шедевра древнеегипетской архитектуры, призванного украсить столичные берега.

Однако вернемся ко львам Дворцовой пристани. Прототипом, против которого так рьяно выступал К. Росси, послужили львы Трискорни, охранявшие вход в военное министерство. Насколько фантастически прекрасным может быть мраморный лев, Петербург не раз убеждался на примере именно этой пары. Крупноголовые с тяжелыми завитками непокорной косматой гривы, покоящейся на поджаром мускулистом теле, царственные животные заставляют посетителей почтительно задержаться у входа в здание. Мощная лапа одного из зверей покоится на шаре, а взор обращен к не менее грозному сопернику, чьи выпущенные когти подхватывают выскользнувший шар. На постаменте указана и фамилия автора, и год, и место создания мраморных красавцев, однако это дает больше вопросов, нежели ответов.

Наиболее талантливым из семьи скульпторов Трискорни был Паоло, а экономически успешным – Августин. Но поскольку Паоло посчастливилось стать более известным, авторство младшего брата не всегда афишировалось. Кроме того, Паоло всегда подписывал свои работы именем, а не только фамилией семьи, а на постаменте фигурирует лишь фамилия. Кто же, в конечном итоге, является автором знаменитых петербургских львов? И где прохлаждалась мраморная пара с года своего создания (1810) до постройки особняка (1817), который была призвана охранять? Не лишним будет упомянуть, что хотя композиция и внешний облик зверей был несколько видоизменен, приписывать Трискорни полное авторство шедевра – значит погрешить против правды, так как за основу взяты скульптуры флорентийской площади.

Львы красивейшей флорентийской Piazza della signoria дали жизнь не только львам Трискорни, но и гипсовым скульптурам, установленным на главной лестнице Академии художеств, медным львам дворца в Стрельне, чугунным изваяниям Елагина и Михайловского дворцов и потрясающим воображение статуям Львиного каскада. Хотя порой авторство последних предписывается скульптору И. Прокофьеву, однако подробный перечень работ профессора сторожевых львов не включает, а допущение сие основано на путанице в документах, в которых гипсовые слепки флорентийских львиных форм соседствуют со слепками тритонов работы И. Прокофьева. Как бы там ни было, но копии флорентийских предводителей животного царства не менее прекрасны, нежели оригиналы, а роскошным гривам первых в Петербурге чугунных львов Елагина дворца могли бы позавидовать самые яркие красавицы империи.

Львы Петербурга без труда вписались в насыщенную жизнь столичной аристократии, влияние которой было настолько велико, как шутили петербуржцы, что даже застывшие изваяния порой меняли свой облик. О философствующих львах у дома Лаваль ходили легенды далеко за пределами града Петра Великого. Помилуйте, ну как тут не увлечься высокими материями, ежели в дом захаживают такие светлые головы – А. Пушкин, Н. Карамзин, А. Грибоедов, М. Лермонтов и многие другие. И хозяйка дома, и сам дом, и его задумчивые львы производили столь неизгладимое впечатление, что «высокий дом на берегу Невы» не преминул упомянуть в своей поэме «Русские женщины» Н. Некрасов.
Львы Лаваль необычны не только выражением задумчивых морд, но и в целом декоративным решением. Их головы, шея и часть спины покрыты незатейливым платком, украшенным симметричными бороздами, напоминающим традиции изображения древнеегипетских сфинксов, популярность которых значительно возрастет после военных кампаний Наполеона Бонапарта в Египте и Сирии.

Архитектура Петербурга сложна, многогранна и славится бессчетным количеством впечатляющих памятников и монументов, однако многообразие именно этих сооружений позволяет говорить о музее под открытым небом – музее петербуржских мостов. Соединяя воедино огромный город, эти жизненные нити были не простым слиянием камня и металла, а творением рук человеческих, призванным не только упрощать свободу передвижения, но и украшать просторы северной столицы. Многие из них создавались совместными усилиями команд инженеров, архитекторов, проектировщиков, скульпторов, художников, однако три моста являются поистине гениальным результатом союза двух творческих гениев – инженера Г. Треттера и скульптора П. Соколова, создавших Львиный, Банковский и Египетский мосты.

Работы над возведением Львиного и Банковского мостов велись практически одновременно, поэтому неудивителен факт двойного использования тандемом ряда технических и декоративных решений. Оба моста представляют собой контрастное единение ажурной ограды с массивными чугунными изваяниями попарно расположенных животных, посаженных мордами друг к другу и держащих в пасти свисающие вдоль перехода толстые стальные тросы.

Несмотря на кажущуюся монолитность, состоящие из двух половин изваяния полые и прячут под прорисованными выпуклыми мускулами и впившимися в постамент мощными лапами крепления висячего сооружения. Сторожевые львы Львиного моста несут свою службу уже многие годы, но о том, как невыносимо тяжела вверенная им ноша, свидетельствует лишь неестественно захлестнутый на исполинскую спину напряженный хвост.
Покой Банковского моста и близлежащей округи охраняют иные создания – грифоны. Отдавая дань древним легендам о мифических существах с головой и крыльями орла и телом свирепого льва, скульптор П. Соколов водрузил на находившиеся неподалеку от Ассигнационного Банка пьедесталы именно грифонов. Как и львы Львиного моста, грифоны Банковского были отлиты из чугуна, но орлиные крылья с тонко проработанным оперением были отчеканены из красной меди и покрыты красным, а затем сусальным золотом – символом того богатства, которое и были призваны охранять.

Помимо мостов и набережных, крылатые создания нередко встречаются в работах знаковых для истории строительства Петербурга архитекторов Дж. Кваренги и К. Росси. Поэтому если любознательный читатель испытывает желание познакомиться с иными представителями многочисленного семейства петербуржских грифонов, то может смело отправляться на прогулку по Невскому проспекту – место встречи мифических созданий от мала до велика. Ведь сторожевые львы Банковского моста далеко не единственные блюстители порядка и хранители богатств северной Пальмиры. Более того, не единственные львиноподобные мифические существа.

Просторы Петербурга стали пристанищем для созданий, по выражению древних египтян, мудрых как человек и сильных как лев – сфинксов. Хотя львы Петербурга наследуют скорее греческую, нежели египетскую традицию изображения этих мифических созданий – с телом льва, но головой и грудью женщины. Таковы сфинксы Египетского моста, Каменного острова и пристани Свердловской набережной у дома А. Безбородко, во дворе Горного института и на фонтанах Ж. Тома де Томон.

Однако Свердловская набережная и усадьба А. Безбородко известны не столько сфинксами, сколько не имеющей аналогов по красоте и монументальности львиной оградой. История гласит, что обустройство участка набережной напротив усадьбы проходило под чутким руководством архитектора Дж. Кваренги, ответственного за перестройку дома, однако ни автор, ни место отливки 29 довольно миролюбивых чугунных львов-близнецов, держащих в пасти провисающую цепь ограды, доселе неизвестны. Как и причины, почему же, собственно, их именно столько.

Подлинно египетским образчиком монументально-декоративной скульптуры являются два гранитных изваяния из Древних Фив, установленные на пристани у Академии Художеств и датируемые XV веком до н.э. По щучьему велению, по моему хотению, езжайте-ка вы, господа сфинксы, в славный град Петра Великого! Смех смехом, но если бы не веление судьбы, наследие фараонов украшало бы отнюдь не Петербург, а Париж. Начавшаяся в июле 1830 года буржуазная революция отвлекла французское правительство от скупок исторических ценностей, и, следуя желанию (и возможностям) государя императора Николая I, сфинксы отправились в северную столицу Российской Империи.

Улицы города на Неве стали пристанищем не только для классических европейских образчиков львиного декора и наследования традиций мифического изображения царя зверей, но и для непривычных русскому взгляду диковинных исполинов, неизменно влекущих как бывалых петербуржцев, так и толпы восторженных туристов. Три долгих года понадобилось гигантским львам «Ши-цза», чтобы добраться из далекой Маньчжурии в туманный Петербург и стать на стражу Петровской набережной. Дорога не из близких, да и шутка ли – почти 5 тонн общего веса и по 4,5 метра высоты на каждого из великанов потребовали немалых финансовых затрат. Изваяния установлены на набережной по просьбе спонсировавшего «поездку» щедрого дарителя – генерала Н. Гродекова, имя которого увековечено благодарными жителями на широком трехступенчатом постаменте, служащем основанием для китайских колоссов.

Признаться откровенно, гротескно выпяченная грудь и огромная пучеглазая голова с распахнутой от уха до уха пастью, демонстрирующей ряд мелких острых зубов, мало напоминает классическое львиное изображение, но дареному коню (ах, простите, льву) в зубы не смотрят. Не так давно петербуржские львы приняли в свои ряды еще одну экзотическую пару под стать «Ши-цза», приехавшую из далекой Поднебесной на трехсотлетие основания Петербурга и ставшую частью «Китайского сада дружбы» – дара городу от мэрии Шанхая. Одним словом, и дипломатические вопросы уладили, и «Ши-цза» теперь не будет одиноко.

Перефразируя слова известного классика, Нева – как много в этом слове для сердца львиного слилось…Многочисленное львиное семейство Петербурга, созданное усилиями Ф. Растрелли, К. Росси, Дж. Кваренги, Ж. Тома де Томона, П. Трискорни, А. Воронихина, П. Соколова, В. Демут-Малиновского и многих других «оставшихся за кадром» неизвестных творцов, успешно хранило город от непрошенных гостей. За более чем трехсотлетнюю историю града на Неве нога врага ни разу не ступила на благословенный гранит петербуржских набережных. Однако усилиями современных авторов львиная популяция растет, и кто знает, может быть, следующий представитель львиного прайда станет на защиту жилища нашего читателя…

Собирая материал о мраморных львах со всего света, стоит отдать дань уважения городу, где львы, грифоны и сфинксы, несмотря на суровый климат, чувствуют себя превосходно, украшая сады, парки, площади, набережные и фасады домов. Речь идет о каменных стражах Петербурга. В статье собраны самые значимые и любимые скульптурные изображения царя зверей. К каждому льву дается краткое описание, фото и ссылка на карте. И хотя материал, в первую очередь, будет интересен гостям города, составляющим маршруты для экскурсий или прогулок по Петербургу, мы надеемся, что и петербуржцы смогут открыть для себя что-нибудь новое.

Львы на Дворцовой пристани Адмиралтейской набережной.

Сторожевые львы, установленные на Дворцовой пристани Адмиралтейской набережной, являются едва ли не самыми популярными представителями львиного сообщества Петербурга. Однако мало кому известно, что эта знаменитая пара, взошедшая на свои пьедесталы в 1832 году, — близнецы ранее появившихся на свет грозных стражей Военного министерства, Львиного каскада Петергофа, Елагиного и Михайловского дворцов. А само их присутствие на Дворцовой пристани было решено волею случая. Вопреки устоявшейся традиции архитектора К. Росси использовать воплощенные в чугуне копии известных флорентийских львов, он был категорически против установки их на пристани, мотивируя малыми размерами и непрезентабельностью для подобного проекта. Но финансовый отчет директора чугунолитейного завода о стоимости изготовления статуй по уже имеющимся на заводе формам перетянул чашу весов на свою сторону. И велением Государя Императора Николая І украшением Адмиралтейской набережной стала очередная пара львов-близнецов, отлитых методом дутья и чеканки из листовой меди, водруженная на чугунные постаменты с волютами по проекту архитектора Л. Шарлеманя.

Чугунные львы Львиного мостика на канале Грибоедова.

С момента открытия Львиного мостика в 1825 году прошло немало времени, однако массивные двухметровые скульптуры охраняющих этот удивительный пеший переход чугунных львов неизменно восхищают и гостей города, и коренных жителей северной столицы. Внушительные статуи резко контрастируют с невесомой оградой, ажурность которой еще более подчеркивает силу и мощь изваяний, скрывающих опоры уникального архитектурного сооружения – совместного творения инженера Г. Треттера и скульптора П. Соколова. Как и многие другие чугунные представители львиного клана Петербурга, исполины отлиты на Санкт-Петербургском казенном литейном заводе. Попарно усевшись на гранитные постаменты мордами друг к другу, сторожевые львы Львиного мостика удерживают в пасти свисающие стальные канаты, и только впившиеся в постамент лапы и захлестнутый на напряженную спину хвост дают прохожим понять, насколько тяжко нести это бремя.

Адрес: Санкт-Петербург. Пересечение набережной канала Грибоедова с Львиным переулком.

Пара львов у Русского музея.

Пара грозных стражей, возвышающихся на постаментах у входа в здание Государственного Русского музея, известного также как Михайловский дворец, являются братьями-близнецами скульптур, установленных на ведущей в парк лестнице Елагиного дворца. Отлитые из чугуна могучие сторожевые львы стоят в уже знакомой гостям и жителям города на Неве позе, вдавливая в неподатливый гранит норовящие ускользнуть из цепких лап шары. Подобное совпадение неслучайно, поскольку и над Елагиным, и над Михайловским дворцом трудился один и тот же архитектор – К. Росси, отличавшийся удивительным постоянством в установке на парадных входах своих зданий и сооружений львиных пар, в том числе и копий знаменитых флорентийских львов площади Piazza della signoria. Чугунные стражи стали своеобразной гвардией семьи Его Императорского Величества, ведь Михайловский дворец был возведен для брата Государя Императора Александра І – великого князя Михаила Павловича. Михайловские «близнецы» несколько младше своих елагинских собратьев и датируются 1824 годом.

Адрес: Санкт-Петербург. Инженерная улица, д.4

Знаменитый «Дом со львами» (дом Лобанова-Ростовского).

Возведенный на средства отставного полковника князя А. Лобанова-Ростовского роскошный величественный особняк, впоследствии переданный Военному министерству, требовал не менее величественных и отважных стражей. Мощные мраморные львы дома на Адмиралтейском проспекте с разметавшимися по мускулистой спине кольцами непокорной гривы, воспетые А. Пушкиным в поэме «Медный всадник», по сей день являются одними из наиболее грозных стражей Петербурга. Опора в виде шара придает хищным лапам мягкий грациозный изгиб, но впечатление обманчиво – охватившая шар упругая пятерня демонстрирует выпущенные когти, а грозное выражение морды не оставляет повода для шуток – львы самые что ни на есть сторожевые. Несмотря на изменение общей композиции и некоторых деталей стражей министерства, в их силуэте легко угадываются львы с флорентийской площади Piazza della signoria, вдохновившие многих художников на создание собственных творений. Тем не менее, министерские скульптуры подписные и четко называют восхищенным потомкам имя своего создателя – «Triscorni F. In Garrara, 1810», умалчивая, однако, кому же было по карману купить статую льва работы мраморных дел мастеров семьи Трискорни.

Адрес: Санкт-Петербург. Адмиралтейский проспект, д.12

Львы с шарами с лестницы Елагина дворца.

Пышногривые красавцы, чьим непокорным кудрям могли бы позавидовать самые известные прелестницы императорского двора, стали первыми отлитыми в чугуне сторожевыми львами Петербурга. А уж прелестниц эта грозная пара видела поболе многих, ведь охранять им довелось, ни много ни мало, дворец, заказанный Его Императорским Величеством Александром І для горячо любимой матушки. Ответственность за возведение дворцового комплекса была возложена на подающего надежды молодого архитектора К. Росси. А тот, не мудрствуя лукаво, решил, что уж коли и простым петербуржцам, и царственным особам так полюбились формы знаменитого львиного тандема с главной площади Флоренции Piazza della signoria, то почему бы не поставить их копии и на Елагином острове. Сказано – сделано. Формы для чугунных изваяний были сделаны с бронзовых золоченых львов Львиного каскада Петергофа, дублировавших популярных флорентийцев, и уже к середине лета 1822 года венценосные стражи заняли свое место на широких гранитных устоях ведущей от дворца в парк широкой каменной лестницы. Вопреки беспощадному времени, их мощные лапы, опирающиеся на утопленные в постамент шары, все так же, как и прежде, готовы к прыжку, а распахнутая в грозном рыке пасть и раздувающиеся от ярости ноздри настойчиво рекомендуют посетителям вести себя прилично. Памятник архитектуры, как никак.

Адрес: Елагин остров. Направо с 1-го Елагина моста

29 чугунных львов на Свердловской набережной.

Пожалуй, самое многочисленное львиное семейство Петербурга, проживающее «на одной территории». Имя творца этих добродушных приземистых созданий, установленных на Свердловской набережной, покрыто мраком, как и место отливки чугунных близнецов. Известно лишь приблизительное время их появления, датируемое концом 1790-х годов, когда напротив усадьбы А. Безбородько, перестраиваемой под руководством архитектора Дж. Кваренги, был облагорожен участок пристани. Таких благодушных львов Петербург еще не видел. Держа в зубах провисающую чугунную цепь, сторожа трижды гостеприимно расступаются, образовывая проходы вглубь усадьбы. А расступаться на рубеже XVIII-XIX веков было перед кем, ведь сад усадьбы А. Безбродько слыл одним из излюбленных мест отдыха петербуржцев. Свердловская набережная и по сей день неизменно привлекает желающих полюбоваться на чугунных обитателей Невы, с упорством хранящих тайну имени своего создателя и избранного им числа 29.

Адрес: Санкт- Петербург. Свердловская набережная, д. 40

Китайские львы «Ши-Цза» на Петровской набережной.

Немало мифических существ демонстрирует гостям и жителям города Северная Пальмира, но одними из наиболее популярных диковинных созданий являются, безусловно, львы «Ши-цза». Любуясь красотами города на Неве, любознательные китайские родственники многочисленного львиного семейства Петербурга в удивлении распахивают огромную со множеством мелких зубов пасть, вращая пучеглазыми глазами и выпячивая вперед мощную широкую грудь. Колоссальные скульптуры являются даром городу генерала Н. Гродекова, спонсировавшего требовавшее значительных финансовых вложений «путешествие» маньчжурской пары далеко за пределы их исторической родины. Три года понадобилось 4,5метровым гигантам, вес каждого из которых достигал 2,5 тонн, чтобы преодолеть путь из далекого Гирина до Владивостока, а затем по волнам морской пучины – добраться и до Петербурга. Поговаривают, что в столь длительной дороге львов измучила морская болезнь, и архитектору Л. Бенуа пришлось долго уговаривать царственных животных поселиться у воды. Уговоры увенчались успехом, и в 1907 году Ши-цза были установлены на гранитных берегах реконструированной Петровской набережной.

Адрес: Санкт-Петербург. Петровская набережная, д. 6

Очаровательные гранитные львы у дома Лаваля.

Мало кому из сторожевых львов удается быть воспетым художественным словом, однако гранитным изваяниям у дома Лаваль повезло не только быть упомянутыми в поэме Н. Некрасова «Русские женщины», но и собственными глазами наблюдать самые светлые головы своего времени – от Н. Карамзина до А. Пушкина. История умалчивает о точном времени появления стражей особняка, славившегося богатейшей коллекцией предметов искусства, пространно относя их к концу XVIII – началу XIX века. За завесой тайны остается и имя творца задумчивых львов, прозванных философами за глубокомысленное выражение обращенных друг к другу в великосветской беседе морд, покрытых ниспадающими на плечи египетскими платками. Над реконструкцией дома Лавалей, построенного еще в 1730 году, неустанно трудились архитекторы Ж. Тома де Томон и А. Воронихин, нередко украшавшие дела рук своих скульптурами сторожевых львов. Однако никаких документов, подтверждающих установку «философов» именно ими, не обнаружилось. Что, впрочем, не мешает статуям у дома Лаваль, опершись мордами на расслабленно скрещенные лапы, коротать время за непринужденным разговором о тяготах гранитного бытия.

Адрес: Санкт-Петербург. Английская набережная, д.4

Пара львов на страже Павловского дворца.

Скульптуры львов дворцово-паркового ансамбля в Павловске во многом отличаются от своих собратьев, обитающих на территории Северной Пальмиры. Вопреки устоявшейся традиции располагать сторожевых львов у парадного въезда во дворец или имение, эта пара скрыта от любопытствующих глаз и несет свою вахту у флигелей, обрамляющих главный фасад дворца. Да и назвать сторожевыми этих представителей животного царства можно лишь с большой натяжкой. Задумчиво-печальное выражение морд и общая композиция делает их похожими на львов-философов, установленных у дома Лаваль, и отрешенных львов у «воронихинских» колоннад в Петродворце. Поскольку в работах над всеми тремя объектами участвовал архитектор А. Воронихин, отличавшийся неизменной любовью к парным львиным скульптурам, подобное совпадение едва ли можно назвать случайным. Тем не менее, документально подтвержденные сведения о происхождении стражей Павловского дворца отсутствуют, а сами скульптуры многословностью не отличаются.

Пара львов с Большой каменной лестницы Павловского парка.

Местом обитания этих игривых созданий служит дворцово-парковый ансамбль в Павловске, попеременно строившийся несколькими выдающимися архитекторами эпохи: Ч. Камероном, К. Росси, А. Воронихиным, Дж. Кваренги и В. Бренной. Однако своим появлением удивительные мраморные львы обязаны именно последнему. В. Бренна воссоздал в русском парке виды милых его сердцу террас с балюстрадами и статуями, напоминающих о родной Италии. Лестница, получившая название «Итальянская», состоит из нескольких разделенных промежуточными площадками маршей, а по краям ограничена гранитными выступами, на которых и резвятся небольшие мраморные львы, добродушный настрой которых кардинально отличается от большинства представителей львиного семейства Петербурга и его окрестностей. Повернув друг к другу лукавые морды, животные словно договариваются, как же им переиграть ту мелкую чугунную парочку, которая примостилась внизу лестницы и так и норовит показать, кто же главный в львином прайде Павловского парка. С конца XVIII века игривости у статуй не убавилось, и они продолжают радовать многочисленных посетителей дворцово-паркового комплекса.

Адрес: Санкт-Петербург, Павловск, Садовая улица, д.20

Статуи грифонов на Банковском мосту

Скульптуры Банковского моста являются далеко не единственными, однако наиболее популярными и, пожалуй, наиболее прекрасными представителями грифонов, поселившихся в Петербурге. Совместный проект инженера Г. Треттера и скульптора П. Соколова и поныне никого не оставляет равнодушным, а уж во время своего открытия в 1825 году мост произвел настоящий фурор. Выбор этих мифических существ – неизменных спутников и хранителей несметных богатств – отнюдь не случаен, ведь на момент проектирования и воплощения замысла скульптора и архитектора в жизнь неподалеку от моста находился процветавший Ассигнационный банк. Близость серьезных финансов требовала не менее серьезных стражей. Как и львы Львиного мостика на канале Грибоедова, грифоны удерживают в своей пасти мощный стальной трос, а их поджарое чугунное тело скрывает опоры моста. Красота прижатых к напряженному торсу искусно вычеканенных орлиных крыльев неизменно привлекает любопытствующих прохожих, некоторые из которых в надежде обрести долгожданное богатство оставляют у лап грифонов символическую монетку. Поговаривают, что грифоны не только приносят богатство, но и исполняют заветные желания. Деньги в данном случае бесполезны – животных нужно искренне попросить и ласково погладить. Ласковое слово – оно ведь и чугунному исполину приятно.

Гранитные сфинксы у Академии Художеств

Без малейшей доли преувеличения – это самые древние скульптуры северной столицы. Прибывшие на берега Невы в 1832 году, египетские гости ранее охраняли храм Амона-Ра и усыпальницу фараона Аменхотепа ІІІ, а это, ни много ни мало, — XV век до нашей эры. Погребенные под песками пустыни Древние Фивы, а вместе с ними и сфинксы красного гранита с лицом усопшего фараона были подняты на свет Божий французскими археологами во главе с месье Ж.-Б. Шампольоном. Волею случая один из сфинксов попался на глаза русскому путешественнику и камергеру Его Императорского Величества – А. Муравьеву, который и отправил Николаю I запрос на приобретение сего чуда Древнего Египта, оцененного в баснословную сумму в 100 тысяч франков. Почта России работала с перебоями уже тогда…Промедление с ответом грозило отправкой раритетных скульптур в Париж, но в связи с начавшейся буржуазной революцией французское правительство интерес к скупке исторических ценностей утратило. И к немалому восторгу петербуржцев, сфинксы в конечном итоге отправились в Петербург.

Адрес: Санкт-Петербург. Университетская набережная, д.17

Сфинксы Египетского моста

Египетский мост стал третьим по счету совместным творением инженера Г. Треттера и скульптора П. Соколова, однако в отличие от предыдущих двух – Львиного и Банковского – был сделан проезжим. Открытый в 1826 году, мост представил взглядам изумленной публики новое по тем временам веяние – фигуры сфинксов Древнего Египта, интерес к искусству которого существенно возрос после военных походов Наполеона Бонапарта. Новизна же заключалась в установке не привозных, а созданных стараниями местных мастеров изваяний. Известный своей любовью к античному искусству, скульптор П. Соколов не стал изменять своим пристрастиям, и изобразил сфинксов в традициях скорее Древней Греции, нежели Египта – с женским телом, плавно переходящим в мощные поджарые лапы возлежащего на широком постаменте хищного зверя. Отдавая дань египетскому началу, П. Соколов украсил головы отличающихся холодной красотой сфинксов традиционным головным убором египетских фараонов, спускающиеся концы которого едва прикрывали обнаженную женскую грудь. В отличие от множества скульптур Петербурга, эти изваяния изготовлены на металлическом заводе инженера Ч. Берда, запросившего за их изготовление наименьшую цену. Деньги любят счет. А во времена царской России шутить с бюджетом было не принято.

Адрес: Санкт-Петербург. Набережная Фонтанки, д. 136

Статуи сфинксов на набережной Малой Невки

Дежавю. Именно это слово произнесет каждый петербуржец, увлеченный историей родного города. И каждый любознательный турист. И оба будут правы. Статуи являются точными копиями сфинксов Египетского моста – от общего внешнего вида до особенностей конструкции, размеров и исходного материала. Появление их на нынешнем месте обитания – весьма запутанная история. На спуск к набережной Малой Невки египетские красавицы переехали после реставрации лишь в 1971 году, «путешествуя» до конечного пункта назначения по маршруту – склады завода Ч. Берда, склады купца Галактионова, дом купца Галактионова на улице Верейской, а затем и новый дом уже упомянутого купца на улице Можайской. По какой причине не были отправлены на переплавку и более полувека хранились на заводских складах признанные непригодными предназначенные для украшения Египетского моста сфинксы, – тайна за семью печатями. Равно как и то, что же сподвигло гражданина Галактионова на подобное приобретение. Но именно его прихоти петербуржцы обязаны появлением на берегах Невы еще одной пары прекрасных мифических существ. А прекрасного, как известно, много не бывает.

Адрес: Санкт-Петербург. Набережная Малой Невки, 11

Сфинксы на Свердловской набережной

Обустроенная в конце 1790-х годов пристань Свердловской набережной стала пристанищем для двух пар египетских сфинксов серого гранита, имевших мягкий женский облик с традиционно покрытой платком головой. Прекрасному квартету приходилось уживаться со знаменитыми соседями – 29 чугунными львами львиной ограды дачи А. Безбородко. Следует заметить, что соседи были весьма миролюбивы и вели вполне мирное сосуществование. Однако в середине XIX века гранитные изваяния бесследно исчезли, не оставив петербуржцам ни малейшего намека ни на причины «побега», ни на новое место их обитания. Историческая справедливость была восстановлена в середине прошлого столетия при реконструкции набережной. Вооружившись акварелью художника Г. Сергеева, изображавшей дачу Безбородко, и взяв за основу сфинксов Строгановского дворца на Невском проспекте, камнерезчики А. Осипов и Л. Комаров вновь вдохнули жизнь в бездушные глыбы серого гранита, и многострадальные египетские сфинксы Свердловской набережной, вернувшись на свои постаменты, обрели долгожданный покой.

Адрес: Санкт-Петербург. Свердловская набережная, д.40

Двуликие сфинксы с набережной Робеспьера

Не в пример большинству знаменитых львов северной Пальмиры, двуликие сфинксы с набережной Робеспьера – одни из самых молодых представителей многочисленного львиного семейства Петербурга, появившиеся на берегах Невы в 1995 году. Однако невзирая на юный возраст, бронзовые изваяния несут на своих плечах страшное бремя изменчивой судьбы. Творение скульптора М. Шемякина служит зловещим напоминанием о позорных страницах не столь далекой истории великой страны – политических репрессиях, символом которых в тот непростой период была тюрьма «Кресты». Раздвоенные лица возлежащих на постаменте розового гранита сфинксов символизируют сосуществование двух миров – свободы и каземата. На мир людей умиротворенно взирает одухотворенное женское лицо, но к окнам «Крестов» обращены зияющие глазницы оголенного черепа. На табличках, опоясывающих исхудавшие с болезненно выпяченными ребрами изваяния, выгравированы цитаты знаменитых мира сего, воочию узревших звериный оскал политических репрессий.

Адрес: Санкт-Петербург. Набережная Робеспьера, д.12

Сфинксы во дворе Горного института

Сфинксы во дворе Горного института следуют античной традиции изображения этих мифических существ и предстают в виде очаровательных юных дев с высокой грудью и роскошными локонами густых волос, изысканный наряд и стройный силуэт которых превращается в опирающееся на мощные лапы тело свирепого хищника. Окутанные флером таинственности, статуи цвета вороного крыла притаились в конце аллеи в глубине старинного сада. Как истинные женщины, хранящие близкие их сердцу имена «за семью печатями», сфинксы Горного института так и не поведали миру имя своего создателя, в которые прочили скульпторов В. Демут-Малиновского и С.Пименова, принимавших участие в проекте архитектора А. Воронихина, ответственного за возведение сего монументального здания в начале ХІХ века. Поговаривают, что чугунные красавицы отчасти могут быть наследием именно А. Воронихина, известного своей любовью к античному искусству и немалым художественным талантом. Однако кто бы ни был «виновником» появления скульптур у стен храма науки, потомки будут взирать на творение рук его с неизменной благодарностью.

Адрес: Санкт-Петербург. Набережная лейтенанта Шмидта, д.45

Львиное семейство города на Неве настолько велико, что с первой попытки уделить внимание всем его достойным представителям с трудом представляется возможным. Но история Петербурга являет собой неистощимый кладезь таинственных историй и легенд, связанных с возникновением больших и малых, известных и незаслуженно забытых стражей северной столицы, собирать досье на которых мы продолжим с неустанным интересом. Пока же тешим себя надеждой, что любознательный читатель, вдохновившись изложенными рассказами, отправится на прогулку для личного знакомства с нашими героями. А если впечатление от венценосных обитателей Невы будет столь велико, что по велению сердца их захочется пригласить в собственный дом, скромно напомним, что в камнерезной мастерской ArtMart возможно не только купить обитающих там львов, но и сделать индивидуальный заказ особо полюбившихся скульптур.

Санкт-Петербург

Все пути ведут…на Дворцовую пристань! Да, да, а как же иначе? Ведь именно здесь находится одна из наиболее знаменитых и загадочных львиных пар северной Пальмиры, пользующаяся неизменной популярностью гостей города на Неве и заслуженной любовью коренных петербуржцев. В отличие от многих представителей львиного семейства града Петра Великого, этим сторожевым львам суждено было войти в историю и быть увековеченными не только словом, но и кистью. Именно их царственные изваяния запечатлели на своих полотнах «Дворцовая пристань» и «Вид на Неву от Зимнего дворца» известные художники ХІХвека В. Садовников и А. Беггров. Не стал исключением и век ХХ, открывший миру А. Остроумову-Лебедеву, иллюстрации которой к поэме А. Пушкина «Медный всадник» по сей день будоражат умы читателей, и С. Хаджибаронова, чей «Лев у Дворцового моста» стал еще одним свидетельством немалой популярности венценосных медных скульптур.

Людовик Франц Карл - Набережная Невы у западного фасада Зимнего дворца

История их появления полна загадочных совпадений и таких перипетий событий, что их впору было расследовать Тайной полиции Его Императорского Величества. Не претендуя на хлеб насущный главных сыщиков империи, мы все же возьмем на себя смелость приоткрыть завесу тайны и поведать читателю некоторые особенности строительства Дворцовой пристани и ее знаменитых львов.

Проектируя пристань-лестницу между зданием Адмиралтейства и Зимним дворцом, придворный архитектор Л. Руска планировал украсить спуск к Неве изящными женскими фигурами в сопровождении лежащих львов. Однако проект «верхами» одобрен не был. Помилуйте, господин Руска, но никаких женщин! И если уж львы, так львы сторожевые, а не мирно похрапывающие под шум волн, разбивающихся о твердыню гранита. Ведь после разрушения вокруг Адмиралтейства фортификационных сооружений судостроительный центр Петербурга, да еще и расположенный неподалеку от царской резиденции, необходимо беречь как зеницу ока!

Сторожевые львы появились в проекте декоративного решения Дворцовой пристани, принадлежавшем знаковому для истории Петербурга архитектору К. Росси, который предложил использовать в оформлении несколько скульптурных групп: коней с водничими для верхних уступов спуска и львов, опирающихся на шар (знакомый силуэт, не правда ли?), — для нижних. Проект был одобрен, но… Созданная В. Демутом-Малиновским модель «Коня с водничим» была далеко не столь успешна. Взамен поступило предложение установить на пристани конные группы наподобие украшавших Елисейские поля работ французского скульптора Г. Кусту. В Париж был направлен соответствующий запрос и даже получен ответ, но предварительный расчет стоимости отливки этих исполинских статуй свел на нет все старания архитектора. 32 тысячи рублей за группу – такова цифра, поставившая крест на блистательной идее оформления пристани у Адмиралтейства.

Что же делать? Как же быть? После перекрестной переписки архитектора К. Росси, ответственного за возведение и украшение Дворцовой пристани, директора Александровского чугунолитейного завода М. Кларка, ответственного за отливку грозных сторожевых львов, и министра Императорского двора светлейшего князя П. Волконского, ответственного за всех и вся, было принято решение изготовить львов методом дутья или чеканки из листовой меди. Спустя всего три месяца сторожевые львы Дворцовой пристани приступили к несению службы, вышагивая на чугунных постаментах с волютами, отлитых по проекту архитектора И. Шарлеманя. Авторство медных стражей принадлежит… А, собственно говоря, кому? Именно с этого вопроса и начинается запутанная история знаменитой львиной пары, следы которой уводят в Петергоф.

Многие экскурсоводы, проводя доверчивых туристов по гранитным берегам Невы и демонстрируя вздыбившиеся на пьедесталах мощные фигуры со впившимися в массивный шар когтистыми лапами, с уверенностью называют в качестве автора великолепных пышногривых царственных животных скульптора И. Прокофьева. Но так ли это на самом деле?

При всем почтении к Ивану Прокофьевичу, нам придется возразить против личного принятия мастером участия в оформлении Дворцовой пристани. Ибо один из известнейших художников России ХІХ века отошел в мир иной уже в феврале 1828 года, а вопрос о внешнем виде львов стал на повестку дня только осенью. А уж о том, что окончательное решение по их отливке было принято лишь спустя 4 года – в 1832, и говорить не приходится. Любознательный читатель может предположить, что львы были задуманы скульптором несколько ранее. Но последнее творение профессора И. Прокофьева датируется 1822 годом, после которого он не работал в связи с постигшим его параличом правой стороны тела вследствие тяжелейшего апоплексического удара.

Так откуда же взялось утверждение об авторстве потрясающих воображение львов Дворцовой пристани? В рассказах экскурсоводов удивительным образом переплетаются имя скульптора И. Прокофьева, схожесть львов Дворцовой пристани со львами флорентийской площади Piazzadellasignoria и утверждением, что сторожевая пара была отлита по уже имевшимся на Александровском чугунолитейном заводе моделям. При этом мало кто задумывается, что изложенные факты несколько противоречат друг другу.

Чтобы внести ясность, нам придется вернуть читателя к переписке между архитектором К. Росси, директором чугунолитейного завода М. Кларком и князем П. Волконским. Одна голова – хорошо, а две – лучше. Так, по всей видимости, думали К. Росси и П. Волконский, задумав поставить на пристани сторожевую пару, прототипом которой послужили обитавшие в Петербурге у Военного министерства львы работы семейства Трискорни, напоминавшие тех самых пресловутых флорентийцев с Piazzadellasignoria.

Но М. Кларк «наполеоновские планы» развенчал, уведомив, что в связи с изменением размеров львов необходимо изготавливать под них новые гипсовые модели, что приведет к существенному удорожанию проекта. В то же время на заводе есть модели таких львов, но несколько меньших. Так может, министерство примет решение в пользу уже существующих? И министерство приняло, несмотря на все возражения К. Росси, утверждавшего, что размеры не впечатляют. Возражениям не вняли, поскольку ранее по тем же формам были отлиты львы Елагина дворца, Русского музея, дворца в Стрельне и аракчеевского имения в селе Грузино, а недовольства по поводу размеров стражей ни венценосное семейство, ни его окружение доселе не выказывало.


Но так причем же здесь И. Прокофьев, если все эти львы являются копиями пары, установленной на одной из красивейших площадей Флоренции?! Наверняка спросит наш уважаемый читатель. Дело в том, что все представители «львиной гвардии» Его Императорского Величества, начиная от львов Елагина дворца и завершая львами Дворцовой пристани, отлиты по формам золоченных бронзовых львов Львиного каскада Петергофа, авторство которых как раз и приписывалось некоторыми источниками профессору И. Прокофьеву.

Весьма занимательно, что при этом все те же источники в материалах по строительству и декоративному оформлению Михайловского и Елагина дворцов о фамилии скульптора успешно забывают и констатируют факт копирования львов флорентийских. Предположительно, вывод об авторстве профессора Петербургской Академии художеств был сделан на основании данных отчета по проводимым для Петергофа работам в журнале Академии, в котором упоминалось о доставке из литейной мастерской львиных форм и форм тритонов работы И. Прокофьева.

Однако по нашему разумению, Иван Прокофьевич «пал жертвой» документальной неразберихи. Уже в следующем отчете Академии четко обозначено, что профессор трудился только над тритонами, в то время как по отношению ко львам вместо автора указывается лишь общее количество гипсовых форм – 15 ящиков. По удивительному стечению обстоятельств, в Академию художеств незадолго до этих событий прибыло именно 15 ящиков гипсовых форм флорентийских львов с Piazzadellasignoria. Вместе с формами статуй Геркулеса и Флоры, также отправившихся на Львиный каскад. Случайны ли такие совпадения?.. Более того, львов Львиного каскада не включают в творческое наследие скульптора даже биографы И. Прокофьева (а ведь гордиться, мягко скажем, есть чем!).


Подводя итоги нашего, надеемся, не слишком утомительного расследования, остается лишь сделать вывод, что И. Прокофьеву принадлежит бесчисленное множество непревзойденной красоты барельефов и скульптур, но ко львам Дворцовой пристани этот замечательный мастер свою руку вряд ли приложил.

Если же уважаемому читателю после ознакомления с этим небольшим экскурсом в историю сторожевых львов Петербурга захочется иметь в своем доме такую же грозную пару, камнерезная мастерская ArtMart поможет воплотить возникшее желание в жизнь. И представляя новых обитателей дома изумленным гостям, можно будет сказать: «Это такая запутанная история…».

Два льва на Адмиралтейской набережной у Дворцового моста самые известные львы Петербурга. Они установлены справа и слева от спуска к Неве. Адмиралтейство с момента постройки города было играло важную роль в его жизни. Здесь на Неву спускались корабли, через эти ворота поставлялись сырье и материалы. Скульптуры львом, изготовлены в 1832 году в Петербурге на Алексадровском чугунолитейном заводе, внутри пустые, и выполнены методом чеканки из листовой меди. По модели скульптура И. П. Прокофьева их изготовил мастер И. Пранг. Чугунные пьедесталы по рисунку архитектора Л. Шарлеманя были отлиты на том же заводе. Во время Великой Отечественной войны львы оставались на своих местах. Они практически не пострадали. Согласно одной из легенд о Петербурге, место вокруг Адмиралтейства имеет необычную ауру, необычную энергетику, поэтому здесь полезно гулять для здоровья. Возможно эта необычная энергетика спасала львов от фашистских снарядов в суровые военные годы 1941-1945. Однако в 2006 году специалисты
обнаружили повреждения знаменитых скульптур. Спина скульптуры ближнего к Дворцовому мосту льва не выдержала многочисленных любителей посидеть на его спине и прогнулась. Специалисты предложили установить внутри скульптуры прочный каркас. В
2007 году была отреставрирована скульптура второго льва. При реставрации петербургских скульптур очень важно тщательно обработать поверхность, потому что лакокрасочное покрытие держится 3-4 года в условиях петербургского климата. / Сергей Скрябин, Россия, Калининград/